naechste | Ужасы обыденной жизни или новые родятся прокуроры

В доме, где мы живём, шесть квартир. Некторых соседей мы знаем. На нашем этаже живёт очень страшный сосед. Он работает в тюрьме – судя по виду – палачом. На дверях его квартиры висят веночки с ленточками и бантиками. Коврики перед дверью меняются: иногда коврик сообщает, что он очень любит какой-то Вестерланд, а иногда это просто розовый ангелочек с крылышками, об ангельское личико которого наш тюремщик (так мы его называем) вытирает ноги. Его жена сладкоголоса и улыбчива. Она начинает приветливо улыбаться и изо всех сил кивать головой, по-моему, ещё до того, как увидит нас.

Всё это кажется нам очень подозрительным. Тюремщик как-то, увидев, что мы таскаем из подвала книги, спросил, нет ли лишних на русском языке. В тюрьме сидит много наших соотечественников, обуреваемых тягой к чтению. Книги мы дали, но, когда он пришёл благодарить, в квартиру его не пустили. У нас было ощущение, что он немедленно бросится доносить на наших кошек, на немытый пол и на отсутствие бантиков.

Ещё этот ужасный человек постоянно делает нам замечания, что наша машина закрывает ему вид на дорогу, когда он выезжает из гаража, что мы недостаточно бесшумно закрываем дверь. Оказывается, когда человек покидает квартиру, он не должен просто захлопывать дверь – следует найти ключ, вставить его в замок и осторожно повернуть. Он мне лично показал, как это делается, – терпеливо и наставительно. Мы не осилили, думаю, скоро он нас утащит в свою страшную тюрьму, где изголодавшиеся без книг соотечественники набросятся на новичков и заставят пересказывать мировую литературу.

Мы знаем в лицо ещё двух соседей. Живущие под нами курят на своей террасе так снайперски, что весь без остатка дым идет к нам в комнату, где я не курю. Табачный дым клубится в ней и воняет. Как многие курящие люди, я не выношу табачного запаха . Иногда моё возмущение переливается через край и я начинаю сама курить в этой комнате, потому что фигли!

Вторую соседку снизу я запомнила, хоть она и живёт там недавно. До неё там жил симпатичный француз, торговавший складными лодками. Это было написано на его машине. Потом приходила полиция разыскивать француза. Видимо, он где-то тырил эти лодки, а потом скрылся вместе с женой и четырьмя детьми.
Его преемницу я запомнила по огромной собаке. Собака лежит перед террасой и охраняет загорающую женщину, которая непрерывно курит. Надеюсь, её дым направляется прямиком к тюремщику.

Остальные соседи – загадка для нас. Периодически я принимаю посылки и бандероли для людей, чьи имена мне ничего не говорят и тут же испаряются из моей памяти. Потом приходят какие-то люди, улыбаются и благодарят. Их лица обладают странным свойством не запоминаться.

Вчера на почте, когда я старательно рвала бумажку, чтобы упаковать в неё бандероль, меня вдруг окликнули: "Фрау Кабаков?". Я, вздрогнув, в ужасе обернулась. "Гутен Таг", - сказал мне кто-то, приветливо улыбнувшись. Я бы могла поклясться, что вижу эту женщину впервые. Долго думала.

Да, недавно я навещала свинью, знакомую тем, кто давно смотрит этот журнал.